Александра Якивчмк - Не будите в кошке зверя! Буря[СИ]
Через полчаса бессмысленных попыток сбить температуру и хоть как-то успокоить вампира я махнула на все рукой и занялась более насущими проблемами. В конце концов, от жара и бреда не умер ещё не один вампир.
А проблем у меня было много. Одна из них, которая вечно меня преследует, это состояние моего резерва силы. Пусть без вчерашних 'подвигов' было не обойтись, легче от этого не становилось. Ещё раз пополнить его в зале стихий я не могла. Мне и так нельзя часто 'общаться' со стихиями, чтобы сущность Царицы не разбудить…
Но речь не об этом. Немного подумав, я решила, что в ближайшие два дня все равно не собиралась вести активные боевые действия. По крайней мере, я на это надеюсь. Думаю, двух дней хватит, чтобы восстановить резерв хотя бы наполовину. Там уже будем решать, что делать дальше. Про самостоятельные телепортации придется забыть. А то в ответственный момент окажется, что у меня на банальный огненный шар энергии не хватает.
К тому же, меня волновала ещё одна проблема: видящая. Нет, я абсолютно уверена, что Вольфу она меня не сдаст. Вот только я сомневаюсь, что девчонки хватит сил и нервов на то, чтобы ещё два месяца разыгрывать перед них высокомерную видящую. Пусть за время обучения её научили пускать пыль в глаза (скорее натаскали, чтобы на уровне инстинктов было), но этого не достаточно. Если честно, то Ариона ещё совсем ребенок. И по кошачьим, и по человеческим меркам. Про оборотней вообще молчу, у них совершеннолетие наступает в двести лет. А видящей всего-то двадцать три. Ариона окончила университет всего года назад.
Если верить её наставникам, к которым я не поленилась сбегать ещё прошлой зимой, то полукровка — очень домашняя девочка, всю сторонящаяся опасных приключений и вполне довольная тем, что не блещет магическими способностями. В общем, в кои веки мне попалась нормальная видящая и ту я умудрилась впутать в неприятности, пусть и не специально.
Так вот, узнав больше о Арионе, я сильно сомневалась, что она продержится больше трех дней. Это я могу спокойно и не особо напрягаясь хамить заклятому врагу и мне ничего за это не будет. Потому что враг меня боится, а если и нет, то я могу постоять за себя. Девчонка защищать свою жизнь не умеет. Её пытались научить пользоваться мечем или слабыми стихийными заклинаниями, но очень быстро махнули на это рукой. Максимум, что смогли сделать наставники, это научить Ариону метать ножи. На этом общение с холодным оружием для девчонки закончилось. Про магические способности я скромно промолчу. Они отсутствуют как таковые.
Так что, немного подумав, я решила сделать один небольшой артефакт, который в случае чего сможет успокоить девчонку и вернуть ей уверенность в своих силах. Можно и купить, но мне все равно заняться было нечем. Мама сейчас вне зоны доступа, они с отцом Новую Столицу изучают под присмотром Дина. Макса ещё рано посвящать в свои планы. Ника к себе снова вызвал Влад. Зачем, не знаю, но интересоваться особо не стала, захочет, сам расскажет.
Поэтому, вооружившись книгой об артефактах, отрытой в библиотеке, я удобнее устроилась на кровати Илорина и занялась поисками нужного мне плетения.
От работы меня отвлек сдавленный стон кузена. Отложив в сторону книгу, я взяла вампира за руку.
Странно, сегодня его приступ был намного сильнее. И у меня появилось нехорошее подозрение, что это неспроста.
Спокойно проанализировав предыдущие визиты Илорина, я пришла к неутешительным выводам. С кузеном что-то не так. Раньше он тоже тяжело переносил наше солнце, но не так, как сейчас. И я не могла понять, с чем связана усилившаяся чувствительность вампира. Но спрашивать об этом не стала. Слишком хорошо успела изучить родственника за наши короткие встречи. Он ещё более скрытный, чем я и ни за что не признается, в чем дело. Поэтому мне остается только надеется, что он справится своими силами.
Ещё посмотрев на стонущего во сне кузена, я растеряно сжала его руку.
Что ж тебе снится, Илорин?
Через пару часов приступ прошел, и вампир забылся тревожным сном. А я смогла вернуться к своим делам.
За день до этих событий…
Илорин
…За эту ночь я умудрился совершить сразу две ошибки, которые могли стать последними в моей жизни. Сначала я пренебрег советом кузины и вернулся в свой родной мир. А потом сдуру сунулся в общину. И чем я только думал?
Вампиры, которыми я, теоретически, должен был править, встретили меня с распростертыми объятиями. Причем в прямом смысле этого слова. Тогда я не знал, почему и низшие, и Старейшины так радуются моему возвращению. По глупости списав все на то, что им надоело жить без главы общины, я потерял бдительность и не заметил. Как один из вампиров подмешал мне в бокал с кровью сильнейшее в нашем мире снотворное. До возвращения я неделю не охотился и притупившийся нюх не уловил посторонний запах, а жажда не дала сосредоточиться на своих ощущениях. А потом стало поздно. И высший вампир как полный идиот попал в тщательно расставленную ловушку старых интриганов. Мною они откупились от инквизиторов, готовящих облаву на логово вампиров.
Меня неделю держали в какой-то вонючей камере, приковав к стене серебряными цепями. Если бы я нормально поохотился перед возвращением, смог бы выбраться и цепи мне не помешали б. А так ослабленный голоданием организм не мог справиться с обжигающим металлом. Если бы не крысы, в обилии водившиеся в этой тюрьме, я бы скончался ещё в первые дни заключения. Но я выжил. К несчастью для тех вампиров, которые посмели предать главу общины.
А потом, когда инквизиторы поняли, что мерзкая тварь в моем лице не собирается умирать своей смертью, меня решили казнить на главной площади города.
— Братья! — вещал стоявший передо мной мужчина в черной рясе священника, потрясая зажатым в руке горящим факелом, — Сегодня мы очистим наш мир от ещё одной мерзкой твари, посмевшей ступить на нашу землю! Сегодня жизни наших собратьев, которых погубила эта тварь, будут отомщены и они наконец-то обретут вечный покой…
Толпа, собравшаяся на главной площади города, радостно взревела, подняв вверх горящие факелы. Громче всех старались Старейшины, благодаря которым я здесь и оказался.
Я сжал зубы, в очередной раз пытаясь порвать связывавшие мне руки веревки из тонких нитей какого-то растения, безжалостно обжигавшие запястья похлеще проклятого серебра. Осиновый столб, к которому меня привязали помощники священника, сжег спину даже сквозь одежду.
— Узрите, как бьется в предсмертной агонии богомерзкая тварь, — завопил у меня под ухом священник, заметив мои попытки освободиться, — Чует, что пришел его последний час…
